В августе 1942 года в селе Садовое располагался взвод 44-го отдельного батальона воздушного наблюдения, оповещания и связи (ВНОС) — шестеро девушек-связисток и начальник наблюдательного поста. Но когда 9 августа в село ворвался передовой отряд немецкой разведки, на посту дежурили только двое – девятнадцатилетняя Зайтуна Альбаева и почти ее сверстница (на год моложе) Клавдия Мурылева. Об Альбаевой и ее героической гибели было написано уже немало. Но сегодня мне хотелось бы рассказать о второй из них, потому что ее судьба тоже заслуживает особого внимания, тем более что старожилы села, бывшие в те годы подростками, возможно ее еще помнят.
«Как можно, — писала мне Клавдия Павловна в ответ на мое письмо в майские дни 1993 года – спокойно читать, глаза не просыхают от слез. Ведь для нас это тяжелый праздник, воспоминания всего такого страшного, что забыть нельзя никогда».
Пост, куда они заступили на дежурство, располагался за селом, на бугре Песчанка. Обе девушки были почти землячки – одна из Башкирии, вторая из Оренбуржья, прибыли в Сталинград с Башкирским эшелоном девушек-добровольцев. Прошли обучение на военных связисток в Элисте. «Собралось 450 девушек-добровольцев, — вспоминала Клавдия Павловна в интервью местной газете «За новые рубежи» (1994 г.). — Скомплектовали четыре роты 44-го отдельного батальона ВНОС. Два месяца упорной учебы, и мы стали связистками. В июле нас направили под Сталинград, разместили в селе Садовое… Приступили к выполнению боевых заданий. Что это означало? С земли, с наблюдательного поста, с помощью бинокля, знаний и чутьем опознавали по гулу моторов тип и принадлежность чужих самолетов, высоту и направление полета, действия в воздухе. Тут же связывались с зенитчиками, ракетчиками, с аэродромом».
В то утро впервые в селе появилась немецкая моторазведка. В 11 утра они окружили наблюдательный пост, чтобы захватить его. Сопротивления не ожидали. Но их встретили винтовочные залпы Зайтуны Альбаевой. В неравном бою она была смертельно ранена, а Клава Мурылева захвачена в плен, связана и посажена в коляску мотоцикла.
Но плен оказался недолгим. Собрав в колонну всех плененных красноармейцев, немцы повели их под конвоем по степи. На вторые сутки изнуряющего перехода Клаве удалось бежать. Незаметно покинув колонну, она спряталась в балке. Ее укрыла жительница села Дубовское, у которой она пряталась до прихода наших войск. А затем были всевозможные проверки, после которых ее направили для несения службы тоже связисткой в 122 отдельную роту ВНОС при 2-й Гвардейской армии. Принимала участие в освобождении Крыма, Прибалтики, вступила с войсками в Пруссию. Награждена орденом Отечественной войны и медалями. День Победы Клава Мурылева встретила в Германии, в г. Раушен.
Ни фамилий девушек, дежуривших в тот день на посту, ни дальнейшей судьбы Мурылевой жители Садового тогда не знали. Все это стало известно только много лет спустя, как и обстоятельства, предшествовавшие тому бою. Ничего не знали о гибели Альбаевой ее родные, для них она считалась пропавшей без вести. Только осенью 1971 года они узнали о гибели Зайтуны. А позднее о подробностях того трагического дня узнали благодаря очевидцам — жителям Садового. И если короткая фронтовая судьба З. Альбаевой была восстановлена почти в деталях, то в этом заслуга жителей села . Уже будучи взрослой летом 1971 года я решила написать письмо в Садовое, откуда ее мать получила последнее письмо дочери от июля 42-года. От имени учащихся средней школы №2 мне ответила классный руководитель Мария Алексеевна Грициенко, сообщившая о гибели З.Альбаевой в августе 42-го. Об этом школьники узнали из воспоминаний Веры Владимировны Кутовой и Марии Кузьминичной Цимбаловой, работавших в ту пору в местном отделении связи и Веры Федоровны Колгановой. А Николай Гаврилович Никитенко и Иван Данилович Колганов, бывшими тогда подростками, помогали своим матерям похоронить Альбаеву в окопчике, рядом с наблюдательным постом. Только благодаря жителям Садового Зайтуна Альбаева была исключена из списка «пропавших без вести». Память о ней чтут в Садовом уже дети и внуки свидетелей тех событий.
Однако судьба второй связистки Клавдии Мурылевой оставалась неизвестной до середины 1980-х годов. К этому времени родственникам Зайтуны уже удалось отыскать почти всех ее однополчан, находившихся в живых. Они все скорбели по поводу гибели Альбаевой, своей подруги Зои – как они ее называли. Ее гибель в неравном бою была первой трагической потерей в их батальоне, встретившим День Победы в г. Бреслау. К середине 1980-х мы уже получили письма от бывшего командира 44-го отд. Батальона ВНОС подполковника В.А. Бейлихиса, бывшего начальника поста наблюдения в Садовом, непосредственного начальника Зайтуны Леонида Лисина, бывшего шофера батальона Ильи Погорелова, от многих однополчанок. С некоторыми из них состоялись встречи, в т.ч. с М.И. Зуевой, политруком 2-й роты, в которой служила Альбаева. На все вопросы, касающейся последующей судьбы связистки Клавдии Мурылевой, бывшее начальство отвечало прямолинейно: «Вам незачем знать о ее судьбе. Судьба предателей и изменников Родины известна». Но рядовые, бывшие связистки из Оренбуржья, по цепочке помогли разыскать Клаву Мурылеву, написали ее адрес. Завязалась переписка. А в мае 1987 г. в Москве состоялась наша встреча. Клавдия Павловна и ее муж Петр Алексеевич побывали в Москве на встрече с однополчанами. К этому времени, Клава уже стала Клавдией Павловной Потехиной, матерью четверых детей. Она со слезами вспоминала тот роковой день 9 августа, вспоминала, как пост окружили немцы с автоматами, как отстреливалась Зайтуна, как упала, сраженная пулей, на дно кибитки, служившей постом наблюдения, и как после этого захватили в плен ее саму.
Между прочим, как писал в своем письме бывший командир батальона подполковник в отставке В.А. Бейлихис, :пост наблюдения не были предназначен для ведения боя. На вооружении у девушек были лишь бинокль, полевой телефон, 2 катушки кабеля (это на всех), да еще противогаз (зачем он в полупустыне?) и карабин с 30 патронами на каждую душу в юбке и пилотке. Не полагалось даже гранат. До весны 1942г. службу в частях ПВО несли одни мужчины. И лишь тревожная ситуация, возникшая на сталинградском направлении, побудила призвать им на смену девушек-добровольцев, высвободив тем самым свежие кадры для передовой. Башкирский эшелон был из их числа.
Таким образом, девушки заполнили брешь на более легком и безопасном фронте, что естественно, но дальше… Дальше, как вспоминает В.Бейлихис, обстановка осложнилась. Немецкие войска, наступая крупными силами вдоль ж.д. Тихорецкая-Сталинград, с боями дошли до станции Зимовники, где размещалась З-я рота, и ей был дан приказ на отход.
11 июля взята Элиста, где находился штаб батальона, и весь он тоже получил приказ отступать в Астрахань. Весь, кроме 2-й и 4-й рот. Две эти роты с их 36 наблюдательными постами, рассеянными на территории в 300-400 км, были оставлены до особого распоряжения, «т.к. ПВО Сталинграда не могло лишиться своих глаз и ушей». «Оставшиеся оказались в трудных условиях. Связи с батальоном не было. Где немцы — неизвестно. А по телефону из Сталинграда регулярно проверяли бдительность несения службы».
Клавдия Павловна рассказывала в своем интервью: «Иногда спрашивают: страшно ли на войне? Посудите сами: в Сталинграде, куда прибыл эшелон добровольцев, всех нас ознакомили с приказом Верховного Главнокомандующего, вошедшего в историю под девизом: «Ни шагу назад!». А это значит: хоть верная тебе смерть, а отступать нельзя» Из всех фронтовых дней день 9 августа 42-го на бугре Песчанка остался в памяти Клавдии Павловны как самый из всех страшный. И всю жизнь мечтала она отыскать родственников Зайтуны Альбаевой и рассказать им о том, как та погибла.
Всю свою послевоенную жизнь Клавдия Павловна прожила в своем родном селе Шарлык Оренбургской области, откуда восемнадцатилетней девчонкой уходила на фронт. Ее трудовая деятельность прошла в местной больнице, где она проработала бухгалтером. Трудно поверить, что бывшее командование 44-го отдельного батальона ВНОС не могло найти адрес своей однополчанки. Тем более, что в селе Шарлык проживало несколько ветеранов этого батальона — однополчан Клавдии Павловны по первому месту ее службы. Они просто постарались забыть об одной из молоденьких связисток, оставленной для наблюдения за вражескими самолетами при отступлении батальона в Астрахань и пробывшей два дня в плену. Не хотели, чтобы имя Мурылевой — свидетельницы гибели своей напарницы стало известно родственникам Альбаевой,, поскольку это противоречило донесениям штаба батальона, в которых сообщалось, что Альбаева пропала без вести.
И все же, вопреки всему, наша встреча с Клавдией Павловной состоялась. Спустя 45 лет после трагических событий в селе Садовое и через 16 лет после того, как была установлена фронтовая судьба «пропавшей без вести» ее напарницы, память о которой она пронесла через всю свою жизнь.
Из общения с однополчанами Клавдии Павловны мне известно, что 44-й отдельный батальон ВНОС после войны дислоцировался в Харькове, куда съезжались его ветераны на День Победы. Бывший командир батальона подполковник в отставке В.А. Бейлихис после войны проживал в г. Кирове, бывший начальник поста в Садовом Л.С. Лисин – в Ленинграде. А бывшие политруки 2-й и 3-й роты М.И. Зуева и В.К. Крючкова в Москве. Вплоть до начала 1980-х годов я навещала М.И. Зуеву, инвалида войны, человека большого мужества. Но самой важной из всех была все же встреча с Клавой Мурылевой, оказавшейся последней, кто видел живой Зайтуну Альбаеву.
Из интервью Клавдии Мурылевой: «..Я до сих пор поражаюсь: как можно было выжить в огне нескончаемых взрывов, страшных пожарищ, смертоносных смерчей?! И вот выжила, уцелела, да еще и придавила солдатским сапогом поганую немчуру в их собственном логове, в г. Раушен. Там я встретила Победу»…
Зайтуна Ареткулова.
